Я здесь, наверно, самый старший
На этом празднике конфет,
И за просроченною партой
Сижу, не помню, сколько лет.
И оттого не наступает
Серьезность, как черта души,
Как-будто детство не кончает
Игры беспечной виражи.
Я сталкиваю смысл с бессмысльем
И получаю новый мир,
Тащу я время коромыслом,
Расплескивая, как транжир.
Играю жизнью, как словами,
Местами их переменив,
На клавишах судьбы руками
Дела играю, как мотив.
Я получил свободу даром,
И даром я ее люблю.
И это стало главным даром
Хоть за него я заплачу:
Меня уже лечили болью,
Пытали страхом и нуждой,
Меня уже перчили солью
Поили желчью, как водой.
В темнице заперли рутины,
Вковали в долга кандалы,
И угрожали гильотиной
Мне все оставшиеся дни.
Но оклемавшись от удара,
Опять за старое берусь,
И боль, стремительным загаром
Проходит и проходит грусть.
И я опять, малец беспечный,
Все наслаждаюсь той игрой
Бессмысленной и скоротечной,
И оттого такой живой.
И под ее венцом я в старость
Войду, и канет в лету год.
Бренча на старенькой гитаре,
Во мне поэзия живет.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
***
В единстве человека два лица –
он Дух одетый в саван мертвеца.
И человек… свой опыт обретая,
признав ошибок и страстей уклад,
стремясь к познанию...
– Господь нам допускает,
и эти правила, и этот маскарад.
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
